Марат Сафин - Хадоходец[Полный текст c исправлениями на 09.12.2011]
Ожидая пока Петр придет в себя, Вадим бегло осмотрел трупы нападавших. От запаха горелой плоти Вадим чуть было не проблевался, но в последний момент сдержал себя. Единственная ценная вещь, которую он нашел у одного из врагов — это небольшая металлическая пластинка, походящая на медальон, в форме круга с гравировкой вязи непонятных знаков, равномерно покрывающей всю поверхность. Едва взяв ее в руки Вадим мгновенно почувствовал улучшение в своем физическом состоянии, легче задышалось и рвотный запах уже не выворачивал наизнанку. Удивленно хмыкнув он убрал медальон в карман и вернулся к Петру. Тот уже пришел в себя и нервно оглядывал и ощупывал себя, проверяя все ли в порядке. По просьбе Вадима, он нехотя повернулся. Ученик резко выдернул три иглы, впившихся под лопатку пострадавшему, и, хлопнув вздрогнувшего собеседника по плечу, вручил повернувшемуся обратно Петру трофеи-иглы:
— Предлагаю переместиться куда-нибудь в более спокойное место. — и немного помолчав, добавил, — желательно безопасное. Если конечно вы сможете ее обеспечить! — не удержался от шпильки Вадим.
Петр озадаченно выслушал предложение, и уже хотел было возмутиться, но вовремя затормозил, поняв, что в такой ситуации любые аргументы будут слишком жидкими. Молча кивнув он направился в сторону малого выхода из парка, параллельно набрав по телефону номер и быстро описывая ситуацию и суть произошедшего невидимому слушателю. Получив видимо какие-то указания и инструкции Петр приободрился и все более уверенным шагом продолжил вести их двойку к выходу.
Часть 2
Проснулся Вадим как всегда в последнее время рано, резко открыв глаза, ощутил телом обстановку, скинул одеяло и вскочив на ноги, пошлепал в ванную. Почистив зубы, переоделся в спортивный костюм и двинулся в сторону спортзала. Никого не было, что в 5 утра было неудивительно. Без лишних задержек, Вадим начал разминочный цикл, параллелельно восстанавливая содержание и отработку последних тренировок, сливая их в общий комплекс движений.
Прошел уже год после его разговора с Петром и памятной схваткой в парке, ставшей одним из тех камушков, что возвестили волну перемен его жизни. Согласие он дал в тот же день и события понеслись вскачь с такой скоростью, что Вадим порой не успевал за ними. Встреча с мамой прошла благотворно — полчаса уговоров, успокаиваний и заверений в том, что все будет хорошо, надо лишь "довериться" этим людям — и уже через 5 часов Вадим через окно провожал взглядом выезжающую из ворот базы машину, с единственным родным ему человеком на борту. Умом он понимал, что сделал абсолютно правильный выбор, променяв свою "мнимую" свободу на безопасность матери и возможность обрести себя в будущем. Эмоции, захлестнувшие его душу, были невероятно сильны, Вадим никогда не думал, что он настолько привязан к маме. Но он справился. Мощнейшая меланхолия и депрессия прошли дня через три, отчасти в разговорах с Петром, поселившимся рядом с подопечным, отчасти в бешеной текучке, не дающей отвлекаться и затягивающей в себя с головой. Жил он теперь на базе спецподразделения ФСБ, вместе с сотрудниками отряда быстрого реагирования, докторами, научниками, психологами, инструкторами и прочим обслуживающим персоналом, по собственным оценкам в 5–6 часах езды от столицы. Собственные апартаменты ему, как ценному сотруднику, выделили сразу. 2 комнаты, терминал для выхода в интернет, смотря на который Вадиму иногда хотелось смеяться, ванная комната, климат-контроль и прочие удобства, не сильно однако тронувшие аскетично жившего всю свою жизнь ученика. Впрочем, это были бытовые мелочи, на которые он не обращал внимания, в силу того, что проводил у себя в комнате всего 4–5 часов сна. Остальное время Вадим тратил на обучение, конца и края которому видно не было. После прохождения контрольных тестов, на которые его в обязательном порядке отправили на 2й день пребывания на базе, и всеобщего совета специалистов комплекса, выслушавших слегка отредактированное описание возможностей Вадима в изложении самого испытуемого и ознакомившихся с выкладками аналитиков, исследовавших те схватки, в которых участвовал Вадим, было решено предоставить Вадиму максимальных доступ к информационной базе управления, содержащей, как оказалось позже, просто потрясающую подборку сведений о различных сферах деятельности человека, иногда совершенно далеких от оперативной деятельности и военщины, что приятно удивило ученика. Основной массив информации, которой в первое ограничил себя Вадим стали данные, которые давались при подготовке специалистов в спецакадемии ФСБ и военных училищах. Многое Вадим уже знал, но теперь ему скармливали реальную бомбу — очищенную от всего лишнего, проверенную временем и сотнями жизней профессионалов своего дела. На проработку, даже с учетом его новых возможностей, у ученика ушел почти месяц, а параллельно этому, физически неутомляющему процессу, Вадима гоняли инструкторы, доводя его тело до кондиций, позволяющих влиться в общую программу тренировок их спецподразделения. Изнуряющая усталось, подселившаяся к Вадиму на этот период, быстро стала привычной. Восстановиться помогали массаж, сауна, медитации и необычный трофей-медальон, вливающий, неведомым ученику образом, в его тело новые силы. Раз в неделю, по договоренности с Петром, ученик на 5–6 часов посвящал научной группе. Исследования его способностей шли своим чередом. Аппаратура, созданная учеными, могла засечь только вторичные факторы деятельности Вадима в хадо, а знаки древних вообще не регистрировались, проявляясь только в конечным эффекте влияния на реальность. Для Вадима, который сначала опасался, что станет подопытной крысой, такая работа была не в тягость, в конце концов какая разница где работать… Тем более, что определенные наработки у головастых все же были, а пара идей, подкинутая Вадимом дала реальные плоды. По его совету был спроектирован защитный контур для боевого шлема, дающий некоторую защиту от прямых атак на сознание. Проверка проводилась лично автором идеи в закрытом защитном бункере на одном из лаборантов, изъявившим готовность поучаствовать по собственному желанию. Так по-крайней мере был доведено до Вадима. Уже проверенный на противниках парализующий бол лишь слегка замедлил движения парня, а лице жертвы проступила только легкая бледность, никаких падений, потери сознания и тому подобных последствий, что было воспринято учеником как несомненный успех.
И наконец-то у него появилась возможность отработки работы с оружием и групповые занятия контактным боем. С первым все встало на места после первого занятия, когда Вадим, со второй попытки, сделав соответствующее упреждение и поправки, всадил за несколько секунд всю обойму в яблочко, заслужив одобрительные взгляды бойцов и инструктора. Инструктор, которого звали Даниил Яковлевич, был вообще фигурой монументальной, даже для такой подготовительной базы, как их. Ветеран практически всех войн второй половины двадцатого века, давно уже перевел искусство стрельбы из любого оружия в разряд много выше "экстрауровня", и творил с оружием нечто, окружающим напоминавшее мистику и волшебство. И если с технической стороны Вадим был практически безупречен, то опыта, которые давал бы "чувство оружия", у него не было. После памятного показательного "выступления" Даниила Яковлевича, с лица Вадим сошла самоуверенная улыбка и единственной фразой, на которую он оказался способен стала — "Как?". Вместо ответа инструктор вложил в ладонь ученика теплую рукоять резко пахнущего отработанными газами пистолета и улыбнулся:
— Приказывать ты умеешь, слов нет. Теперь надо научиться дружить. Работай!
И Вадим работал, проводя порой по несколько часов в день в тире, переводя теорию в практику, а патроны в горы использованных гильз. Даниил Яковлевич успехами нового ученика был очень доволен, посвящая ему львиную долю своего времени.
А вот работа в команде стала для Вадима едва ли не самой сложной частью подготовки. Для действий в группе надо было знать четкую последовательность общепринятых шаблонов, стандартов проведения операция и последовательности действий, и, если по части знаний Вадим был очень неплох, то в части согласованности своих действий с другими членами команды у него был явные проблемы. Поймать общий темп, ритмику группового рисунка было очень тяжело. Пролив немало пота и уже отчаявшись получить результат, Вадим решил слегка облегчить себе задачу. Если он не может подстроиться под партнеров без дополнительных сигналов и подсказок, то что ему мешает их организовать? Разведмодули, изрядно поработавшие за время своего существования и солидно пополнившие башню-хранилище Вадима, были сформированы в отдельную группу, и каждому партнеру был назначен свой сетевой сопровождающий. Используя башню как координатора, Вадим получал достаточно полную картину сведений, происходящих на оперативном просторе. Кто, куда, как и когда. Именно этого понимания Вадиму и не хватало. Дела сразу пошли на лад, а оперативники с удивлением и одобрением приняли неожиданные успехи их начинающего товарища. Каждый день после занятий, прогоняя по нескольку раз все подробности тренировки, ученик впитывал и тщательно собирал у себя в голове вариативное поле взаимодействия команды. И понимание приходило. Постепенно, прокручивая каждый винтик нового для себя механизма, знание сменялось пониманием и осознанием. Свои магические способности Вадим на занятиях не использовал, решив, что ориентироваться и опираться на недостаточно изученное знание, не имея возможности свободно творить в этой области, будет не разумно. Это впрочем не мешало оттачивать скорость и качество воплощения знаков, эффективность некоторых из которых Вадим уже проверил. Язык вахо был своего рода козырем в рукаве Вадима. Вместо магии Вадим увлекся изначально земными техниками развития тела и навыков ближнего боя. Армия разведботов по его приказу бороздила просторы хадо земли, по крупицам собирая запретные и секретные знания, находя очень интересное в самых разных уголках Земли. И если находки в Тибете, Китае и вообще в азиатских странах, считающихся прародителями боевых рукопашных техник, удивления у Вадима не вызывали, то откуда могла взяться комплексная система боевого взаимодействия в глубинке Тульской области или на забытом богами островном архипелаге Тихого океана, для ученика оказалось загадкой, которую впрочем он и не пытался отгадать, сосредоточив усилия на отработке полученных знаний. Гигантский массив информации, скопившийся в хадо, постепенно растворялся в голове ученика, даруя ему свободу выбирать. Пройдя по пути получения знаний не так уж далеко, Вадим наблюдал и замечал за собой удивительные вещи — то, что раньше было для него своего рода непреложным фактом, становилось зыбкой алогичной конструкцией, а странные, порой спорные сентенции теперь воспринимались как абсолютно прозрачные в своей ясности истины. Знания давали новый взгляд на старое, и теперь, вместо 2х возможных вариантов Вадим видел много больше.
